Слюсаренко: «Артподготовка» к нынешним протестам в Беларуси началась еще два года назад

Известный писатель-фантаст Сергей Слюсаренко родился в Минске, но еще студентом с родителями переехал в украинский Харьков. В конце 81 года прошлого века в свитере и с гитарой за плечами отправился в Киев. Стал аспирантом Института физики Академии наук УССР. В 1987 году он вступил в МЖК – молодежный жилищный кооператив, которые тогда внедряла партия. Схема была простая: работаешь на стройке и получаешь квартиру в доме, который строишь. Слюсаренко работал на реконструкции дома рядом с Крещатиком. «В моем дворе был вход в администрацию президента, куда подъезжали кортежи», - рассказывает писатель. И добавляет: «Все киевские майданы проходили фактически в моем дворе».

Последний майдан вынудил писателя в 2015 году с семьей вернуться на родину, в Минск. Это было бегство, потому что после некоторых реплик с оценкой майдана и новой власти к Слюсаренко появилось много вопросов у СБУ. Когда сейчас, через 5 лет, писатель вновь столкнулся с протестами в Минске, он сказал себе: я видел это много раз.

- Сергей Сергеевич, может быть, вы какой-то мистический вестник майдана? Где ни появляетесь, там что-то начинается…

- Можно сказать (смеется). Первый майдан у нас был еще в начале 90-х. Он назывался «революция на асфальте», его устраивали студенты. Мы все были молодые, казалось, что это такая романтика. С годами стало понятно, что это были первые попытки манипулирования. Потом был первый настоящий, оранжевый майдан. Я все это наблюдал в окно. И длительные стояния на майдане, и «Ющенко-так!». Все развивалось по классическим лекалам цветных революций. А в 2013-м случился последний майдан. Я к нему был подготовлен и политически, и информационно. Начал вести репортажи, выкладывал снимки, писал об этом. А потом пошли угрозы, пришлось уехать. Хотя, конечно, не угрозы привели к отъезду. Было просто отвратительно жить в стране, где герои - нацисты, где твой родной язык запрещают. Было больно смотреть, как уничтожается красавец Киев, как меняются в худшую сторону люди вокруг.

- Скажите, в чем схожесть того, что вы увидели в Киеве в 2013-2014 году, и здесь, в Беларуси, сейчас?

- Схожесть в организации протестов. Если брать методичку Шарпа, то и там, и там все шаги как по писанному. Ясно, что руководство идет из-за границы. Думаете, в Беларуси это началось только сейчас или в августе? Ничего подобного, я заметил это еще года два назад. Это была своего рода артподготовка - программа ежедневного и методичного расчеловечивания органов правопорядка. Невооруженным глазом заметить ее было трудно. Каждый день то здесь, то там появлялись материалы про плохих милиционеров. И я еще тогда подумал, что оппозиция загодя начала с того, что было и в Киеве. Но на Украине это было не путем вбросов, а ярким освещением всяких громких дел, связанных с милицией. И делалось это не из-за границы, а уже поднимавшими голову майданщиками. Появился термин «Титушки», по-полной раскрутили инцидент во Врадиевке. А в Беларуси особенно усердствовал телеграмм-канал, который сейчас признали экстремистским. Я на него случайно вышел и начал наблюдать. Все как по нотам - негативный образ милиции, потом перевод позитива в негатив…

- Это как?

- Ну, вот, представьте, открывается где-нибудь фонтан. А они пишут: ну, зачем нужен этот фонтан, лучше бы деньги больным детям отдали. И так далее, и тому подобное. Любое сообщение переворачивают так, что оно начинает играть против власти. По отдельности все это вроде как мнения, безобидная критика. Но все вместе складывается в единое информационное полотно, рождающее чувство, что все плохо, даже если все хорошо. Когда время шло ближе к выборам, они начали загодя формировать выборную позицию. Ну, никак, дескать, Лукашенко не может победить. А если победит, значит выборы подтасованы. Все это было словно черным по белому, трудно было не заметить, что это очень хорошо отлаженная система с выверенными вбросами и сливами.

В Минске майдан хотели провести «блицкригом», с первых минут врубить на максимум и все быстро закончить. Протест разворачивали, когда еще ничего не было понятно. Еще бюллетени из урн не достали, а на улицах уже скандировали «Уходи». У них ведь и нет ничего кроме вот этого «Уходи». Никто не предлагает изменений в законах, им главное – разжечь очередной пожар. Я думаю, если бы в выборах победила Тихановская, волнения были бы еще больше. Тезис был бы такой: она победила с 90 процентами, а ей дали только 60. Главное, чтобы полыхало. И ведь как хорошо передернули: «Ужасный ОМОН атаковал людей». Но ведь это не ОМОН атаковал в первые дни, а их, омоновцев, атаковали. Все как в Киеве. Только здесь, в Беларуси, эти методы натолкнулись на четкую работу правоохранительных органов.

- Одна из технологий цветных революций – создать ощущение, что протест захлестнул всех и повсеместно. Насколько это удалось в Беларуси?

- Да, такой образ они пытаются создать… Мне кажется, за пределами Минска у оппозиции поддержка очень низкая, там людям некогда, им работать надо. В самой столице протестных настроений, конечно, больше. Но мне кажется, они падают и в Минске. Хотя, быть может, мне просто хочется так думать. Но я вижу, что верховная власть в Беларуси делает разумные шаги по снижению протестного накала – восстановление студентов в вузах, неожиданный визит в СИЗО и разговор с оппозиционерами…

- Скажите, как на ваш взгляд, можно распознать манипулятивные технологии заранее и противостоять им?

- Это сложный вопрос. Наверное, первое, что нужно уметь распознать, - это регулярные вбросы, о которых мы говорили. Постоянное искажение действительности, попытки формировать общественное мнение, превращая белое в черное и наоборот. Надо держать ухо востро, формировать собственную информационную политику. Может, составить свою брошюру, аналогичную шарповой, и действовать по ней. Что-то вроде «Как противостоять манипуляции сознанием».

Летом, весной и еще раньше в Беларуси власть эту информационную войну, конечно, проиграла. Но ведь с той стороны такие деньги вкачиваются, такие человеческие ресурсы! Еще у той стороны есть сильный ресурс – это уехавшие туда люди, эмигранты. Они готовы отстаивать свою позицию, доказывать, что правильно сделали, что уехали, что им там хорошо. Это громадная армия пропагандистов, которые готовы бесплатно работать, лишь бы оправдать свой отъезд. По этой линии, мне кажется, еще никто не работал, а надо бы. Еще, как мне кажется, власти нужно показать реальные действия по изменению системы. Там, на самом верху, похоже, к этому тоже пришли.

- А как вы нашли Беларусь, вернувшись в 2015 году?

- Конечно, первое время было немного страшно, как всегда бывает на новом месте. Но потом я почувствовал, что люди вокруг очень доброжелательные, что сказанное доброе слово сразу вызывает ответ. По сравнению с тем, откуда нам пришлось уехать, сбежать, это был настоящий вал позитива со всех сторон.

- А с точки зрения взаимоотношений с властью и чиновниками?

- В первое время пришлось столкнуться с бюрократией, нам ведь нужно было оформлять вид на жительство. Когда мы узнали, сколько документов надо собрать и кабинетов пройти, за голову схватились. Но потом оказалось, что вся бюрократическая система работает, как автомат. Никаких проблем! И еще одно очень яркое впечатление: с нами приехала моя мама, которой 88 лет. Здесь она стала получать очень достойную пенсию, не сравнить с тем, что было на Украине. Кроме того, у нее был целый букет заболеваний, а в Минске ей очень быстро подправили здоровье. Пару лет назад у нее случился инфаркт. Уже через полтора часа ее прооперировали, поставили стент. И все бесплатно! На Украине это даже теоретически невозможно, там это очереди и десятки тысяч долларов.

Здесь социально ориентированное государство. Хотите, чтобы автобусы ходили по расписанию, чтобы в домах было тепло, чтобы улицы были чистые, чтобы 10-летняя девочка могла идти в 9 вечера по улице с сотовым телефоном и ничего не бояться? Приезжайте в Беларусь. Многие не понимают этого. Мои оппоненты говорили: заберите нашу чистоту и дайте нам вашу волю, имея в виду Киев.

- Это у вас сейчас такие споры?

- Сейчас нет, раньше были. Потом я понял, что спорить бесполезно, и с некоторыми людьми перестал общаться. Они не ведают, о чем говорят.

- За пять лет то, о чем вы говорили, изменилось в Беларуси?

- Ничего не изменилось. Только последние три месяца карму подпортили. Ковидный, белоленточный психоз, на улицах появилось большое количество неадекватов, а милиции стало меньше. Но все равно… У меня недавно был спор с моими студентами. Они молодые, боевые, с ними можно разговаривать - что-то принимают, что-то отвергают. Вот в Киеве такие разговоры были вообще невозможны. Даже с близкими друзьями.

- Вам не приходила мысль включить все эти майданы и политические технологии в какой-нибудь фантастический роман?

- Ой, вы знаете, я уже это делал - с опережением. В одном моем романе порядочный человек решил стать президентом Украины. Там памятники Ленина переделывались в памятники Шевченко. Сбылось. Еще в одном романе, я писал его по мотивам первого, оранжевого, майдана, была такая политтехнология: протестующие бегают с зеркальцами, тычут в лицо оппонентам и кричат «отрази врага». В 2014 году к моему подъезду пришли люди и начали тыкать зеркалами в лицо. Кстати, в Минске тоже была демонстрация с зеркалами на повязках. Так что лучше о таких вещах писать не буду.

СПРАВКА

Сергей Сергеевич Слюсаренко родился 16 мая 1955 года в Минске. Учился в Белорусском и Харьковском университетах. Кандидат физико-математических наук, доцент физического факультета БГУ. Автор десятков научных работ. Работал по приглашению в университетах США, Франции, Италии, Испании, Польши, Англии и других стран. Женат, имеет двоих детей. Фантастику начал писать в 2003 году. Опубликовано 15 романов и множество рассказов. Его рассказы опубликованы в журналах «ЕСЛИ», «Полдень ХХI век», а также в различных тематических сборниках. Лауреат нескольких престижных премий по литературе.